Я это я. Ты это ты.
Он не верил. Страдал. И смеялся,
Когда волком смотрел человек.
Он кричал и всегда улыбался,
Когда плеть оставляла свой след.
Он молчал, расплываясь в усмешке,
Когда ребра ломали ногой.
Он жалел, что тогда в ярой спешке
Не успел захватить все с собой.
Он скулил, тихо зубы сжимая,
Баюкал убитую плоть.
Но когда утром дверь открывали,
Он сиял, усмирив свою боль.
Он мечтал о полете на крыльях
Через город, на берег, к волнам.
Он мечтал, что увидит подсолнух,
Просидит рядом с ним до утра.
Он хотел рассказать ему небо,
Крики волн, сплетни всех облаков.
Он хотел показать ему лето,
И вестей принести от ветров.
Он хотел поделиться, как больно
Веревка впивается в плоть.
Он хотел, чтобы солнце невольно
Помогло ему дни распороть.
Он не верит. Страдает. Смеется.
Видит блеск гильотины во тьме.
Он хотел рассказать теб небо.
Только неба не стало, прости.
Когда волком смотрел человек.
Он кричал и всегда улыбался,
Когда плеть оставляла свой след.
Он молчал, расплываясь в усмешке,
Когда ребра ломали ногой.
Он жалел, что тогда в ярой спешке
Не успел захватить все с собой.
Он скулил, тихо зубы сжимая,
Баюкал убитую плоть.
Но когда утром дверь открывали,
Он сиял, усмирив свою боль.
Он мечтал о полете на крыльях
Через город, на берег, к волнам.
Он мечтал, что увидит подсолнух,
Просидит рядом с ним до утра.
Он хотел рассказать ему небо,
Крики волн, сплетни всех облаков.
Он хотел показать ему лето,
И вестей принести от ветров.
Он хотел поделиться, как больно
Веревка впивается в плоть.
Он хотел, чтобы солнце невольно
Помогло ему дни распороть.
Он не верит. Страдает. Смеется.
Видит блеск гильотины во тьме.
Он хотел рассказать теб небо.
Только неба не стало, прости.