А мой день инвалида все так же продолжается.
Нет, все не так уж и плохо, но я не могу съесть свой любимый батончик от того что у меня зверски защемило челюсть.
Я лежу без тебя, как амеба. Порисовал, почитал. Не то. Совершенно.
Приезжай завтра по раньше. С молоком и сигаретами мы засядем за Нотр дам де Пари и я обязательно поправлюсь.
А потом стажировка, разборка костюма, кухня.
ПослеТанибатовский синдром никак не хочет проходить - мне нужно что-то делать. Я хочу шить. Шить, приклеивать,приклеиваться, метать, инженерить, материть Аню и ебанныеблядские иголки по всему дому. Бросать все с матом и выкуривать "заслуженную" сигарету. Наступать на куски ткани, находить что-то в самых неожиданных местах. Смеяться, громко и нервно, драться, мечтать.
Разговаривать во сне до фразы "Так, блядь. Спокойной ночи". И после этого еще часа полтора.
Просыпаться, а ты уже на кухне с чаем и умильной канонной рожей.
Или просто пить. С очумелой рожей смотреть, как ты набираешь алкоголь. Сидеть непременно на полу, рядом с Сузаку и трепаться ни о чем. Строить гениальные планы по фотосетам/косплею/просто пошиву. Ты рассказываешь интересные вещи об искусстве, о театральных костюмах. Я не генератор идей, я помогаю их развивать. А у тебя они лезут изо всех дыр.
Мне не хватает тебя, пидарас. На самом деле, никогда не думал, что к кому-то привяжусь вот именно так и привыкну всего за неделю к нахождению тебя в моем доме.